Немного подождав, Лорэн кашлянула.
— Я вам не помешаю?
— Нет, вы нам не нужны, если не сказать сильнее, — проворчал в ответ Фернстайн. — Могу я узнать, что вас так задержало?
— Засовы в камере полицейского участка!
— В конце концов, вас освободили?
— Нет, перед вами мой дух! — сухо отрезала она.
Только теперь Фернстайн поднял голову.
— Избавьте меня от ваших дерзостей!
Лорэн подошла к операционному столу, пробежала взглядом по батарее мониторов и спросила Гранелли о состоянии оперируемого. Ответ анестезиолога был успокоительным. Возникла одна трудность, но она устранена, теперь все как будто пришло и норму.
— Мы уже закругляемся, — добавил Фернстайн. — Я отказался от биопсии, слишком велик риск. Придётся молодому человеку и дальше жить с этой аномалией, а науке мириться с не известностью.
И тут раздался резкий гудок. Норма схватила дефибриллятор. Анестезиолог уставился на экран, сердечный ритм опасно переменился. Лорэн отняла у Нормы рукоятки, потёрла друг о друга и приложила к груди Артура.
— Триста! — крикнула она, посылая ток.
Тело выгнулось от разряда и тяжело рухнуло на операционный стол. Кривая на экране не изменилась.
— Мы его теряем! — воскликнула Норма.
— Зарядите на триста пятьдесят! — приказала Лорэн, снова нажимая на рукоятки.
Грудная клетка Артура рванулась к потолку. В этот раз зелёная линия совершила нырок, после чего снова стал:] уныло прямой.
— Заряжаем на четыреста, влейте ему пять миллиграммов адреналина и сто двадцать пять солумедрола! — крикнула Лорэн.
Анестезиолог немедленно повиновался. В одно мгновение на глазах у профессора, от которого ничего не ускользало, молодая женщина из «неотложки» взяла командование в операционной на себя.
Как только дефибриллятор набрал требуемый заряд, Лорэн опять нажала на рукоятки. Тело Артура вздыбилось в последнем усилии удержать ускользающую жизнь.
— Норма, ещё одну ампулу на пять миллиграммов адреналина и один лидокаин, живо!
Фернстайн следил за не желавшей меняться кривой. Подойдя к Лорэн, он положил руку ей на плечо.
— Боюсь, мы сделали даже больше необходимого.
Но Лорэн вырвала из рук Нормы шприц и без колебаний всадила иглу в сердце оперируемому.
Действовала она с воистину устрашающей точностью, игла прошла между рёбрами и проникла на несколько миллиметров в окружающую сердце оболочку. Раствор немедленно распространился по всем волокнам миокарда.
— Не смей умирать! — яростно шептала Лорэн. — Борись!
Она опять схватила рукоятки дефибриллятора, но на этот раз Фернстайн заставил её убрать руки.
— Хватит, Лорэн, позвольте ему уйти.
Она решительно оттолкнула своего учителя.
— Это называется не «уйти», а «умереть»! — заорала она ему в лицо. — Когда мы осмелимся на зывать вещи своими именами? Умереть, умереть,умереть! — повторяла она, колотя кулаком по не подвижному телу Артура.
Непрерывный звук, издававшийся электрокардиографом, вдруг прервался, вместо него пошло короткое попискивание. Вся бригада замерла, впившись глазами в почти плоскую зелёную кривую. На конце волны началось