жилые дома с увитыми зеленью фасадами. Клара подняла гаражную дверь и нажала в кармане кнопку на брелке сигнализации. В глубине бокса зажглись фары «лендровера».
— Помочь вам уложить её в багажник? — спросила она.
Джонатан не ошибся: как только они съехали с шоссе, хлынул сильный дождь. Полноприводный вездеход штурмовал глубокие лужи, щётки не справлялись с водой на лобовом стекле. Кабачок за развилкой утонул в темноте, канавы вдоль узкой дороги сквозь кустарник переполнились водой. Даже для вездехода дорога оказалась трудной, он то и дело буксовал в грязи. Джонатан схватился за петлю над дверцей, чтобы не стукаться головой о переборки. Клара твёрдо держала руль, борясь с ветром, грозившим опрокинуть машину и задувавшим внутрь. Наконец в свете фар выросли высокие деревья. Ворота были распахнуты.
— Я заеду во двор! — крикнула Клара. — Открою дверь кухни, чтобы вы сразу вбежали туда с картиной.
— Дайте ключи мне, — предложил Джонатан.
— Нет, чтобы отпереть этот замок, нужна сноровка, уж поверьте мне.
Клара резко затормозила на гравии. Чтобы открыть дверцу машины, ей пришлось побороться с ветром. Отперев дверь дома, она поманила Джонатана. Тот вылез и поспешил к багажнику.
— Скорее, поторопитесь! — крикнула ему Клара от двери.
Кровь застыла у него в жилах. Его рука, словно чужая, схватила завёрнутую в серое одеяло картину. Когда в ночи снова раздался голос Клары: «Скорее, торопитесь!», он узнал тот голос, который звучал во время приступов дурноты. Он задвинул картину подальше, захлопнул крышку багажника и медленно зашагал в лучах фар. Клара смотрела на него в ошеломлении, по её щекам текла дождевая вода. По его взгляду она понял очевидное и бросилась ему навстречу.
— Ты веришь, что можно любить так сильно, что даже смерть не сотрёт память? Веришь, что чувство способно нас пережить и вернуть к жизни? Веришь, что время может без конца соединять беззаветно любивших? Веришь ли ты во всё это, Клара?
— Я верю в то, что влюбилась в тебя, — ответила она, кладя голову ему на плечо.
Джонатан стиснул её в объятиях.
— Даже между светом и тенью… — прошептала она ему на ухо.
Их объятия были так искренни и крепки, как искренне только что родившееся чувство. Тополь наклонился под напором ветра, ставни на окнах дома по очереди распахнулись, и всё вокруг стало меняться. В окошке каморки улыбалась тень Владимира.
Кожаные переплёты книг, разбросанных по столу, вдруг стали из потрескавшихся гладкими. Натёртая воском лестница в доме засияла в лунных лучах, льющихся в высокие окна гостиной. Обои в спальне Клары на втором этаже обрели прежнюю яркую расцветку. Юбка скользнула по её ногам вниз, она прижалась к Джонатану всем телом. До самого рассвета они любили друг друга.
В комнату заглянул свет нового дня. Клара свернулась под одеялом, натянутым Джонатаном ей на плечи. Она повернулась к нему, но его место пустовало. Она потянулась, открыла глаза, резко села. В доме все снова было попрежнему. Клара сбросила простыни и встала, нагая, в утреннем свете. Подойдя к окну, она посмотрела вниз. Джонатан помахал ей, она шарахнулась в сторону