незавершенного!
На заре я кану в пространство, осторожно удалюсь, лелея каждую секунду, когда еще буду тебя видеть, до самого последнего мгновения. Я исчезну за этим деревом, отдамся во власть худшего. Позволяя им прикончить меня, мы провозгласим победу твоей стороны, и она простит тебя, какими бы ни были твои прегрешения. Возвращайся, любовь моя, в Дом свой, там тебе самое место. Как бы мне хотелось трогать стены твоего жилища, вдыхать его соленый запах, видеть из твоих окон утро, поднимающееся над неведомыми мне горизонтами, о которых я знаю одно – что они твои. Тебе удалось невозможное: ты изменила частицу меня. Теперь я желал бы, чтобы ты закрыла меня собою, чтобы я впредь видел свет мира только через призму твоих глаз…
Там где нет тебя, я более не существую. Наши две руки, сомкнувшись, стали одной десятипалой рукой; твоя рука, ложась на мою, становилась моею, и когда твои глаза закрывались, я засыпал.
Не печалься, на наши воспоминания никто не покусится. Теперь мне довольно закрыть глаза, чтобы тебя увидеть, довольно перестать дышать, чтобы почувствовать твой аромат, довольно встать лицом к ветру, чтобы уловить твое дыхание. Слушай же: там, где я нахожусь, я расслышу отзвуки твоего смеха, увижу улыбку в твоих глазах, уловлю эхо твоего голоса. Просто знать, что гдето на этой земле есть ты, станет для меня, в моем аду, уголком рая.
Ты – мой Башер.
Люблю тебя. Лукас».
София медленно опустилась на ковер из листвы, впившись пальцами в письмо. Она подняла голову к небу, затуманенному грустью.
От крика «Лукас!!!» в парковой чаще содрогнулась земля. Воздев руки к небесам, София рвала своим отчаянным зовом безмолвие, и голос ее прерывал вращение Земли, самый ход вещей.
– Почему ты меня покинул? – прошептала она.
– Не надо преувеличений, – ответил ей Михаил, появляясь под аркой мостика.
– Крестный?
– Почему ты плачешь, София?
– Ты мне нужен! – С этими словами она кинулась к нему.
– Я явился за тобой, София. Ты должна сейчас же вернуться со мной. Все кончено.
Он протянул ей руку, но она отступила.
– Я не вернусь. Мой рай теперь не у нас. Михаил шагнул к ней, взял под руку.
– Ты хочешь отказаться от всего, что дал тебе твой Отец?
– Зачем было наделять меня сердцем, если ему суждено пустовать?
Стоя с ней лицом к лицу, он положил руки ей на плечи, внимательно посмотрел на нее и улыбнулся, полный сочувствия.
– Что ты сделала, София?
Она погрузила свой взгляд в его и, выдержав со сжатыми губами паузу, ответила:
– Я полюбила.
Тогда голос ее крестного стал тише, взгляд утратил пристальность, свет наступающего дня озарил его лицо. Михаил исчезал на глазах.
– Помоги мне! – взмолилась она.
– Этот союз…
Конец фразы она так и не расслышала: Михаил уже исчез.
…– священен, – закончила она за него, уходя по аллее одна.
* * *
Михаил вышел из лифта, миновал секретаря, поприветствовав ее нетерпеливым жестом, и торопливо прошел по коридору. Постучав в дверь кабинета, он вошел без приглашения.
– Хьюстон, у нас проблема! Дверь за ним закрылась.
Через несколько секунд стены содрогнулись от громового гласа Господина. Михаил вышел и жестом