61

вдруг ветерок чегонибудь нам нашепчет?

        София нахмурилась, но Джуэлс приложил к губам палец. В ночной тишине София расслышала низкий голос Лукаса, доносившийся из кабинета у нее над головой.

* * *

        Херт, сидя на краю пластикового стола, подталкивал в сторону директора службы недвижимости порта запечатанный пакет из крафтбумаги. Друг напротив друга сидели Теренс Уоллес и Лукас.

        – Треть сейчас, треть – когда ваш административный совет проголосует за отчуждение доков, последняя треть – когда я подпишу разрешение на исключительное право продажи участков, – говорил вицепрезидент.

        – Мы договорились, что совет соберется до конца недели, – напомнил Лукас.

        – Слишком мало времени, – простонал Уоллес, еще не осмелившийся взять коричневый пакет.

        – Близятся выборы! Мэрия с радостью объявит о превращении грязной портовой зоны в чистенькое жилье. Это будет настоящей манной небесной! – И Лукас сунул пакет Уоллесу в руки. – От вас требуется не такая уж трудная работа.

        Лукас встал, подошел к окну, приоткрыл его и добавил:

        – А поскольку скоро вам уже не нужно будет работать, вы сможете даже отказаться от повышения, которое вам предложат в благодарность за то, что вы их обогатили…

        – Вернее, за предотвращение неминуемого кризиса! – подхватил Уоллес жеманным тоном, протягивая

        Эду большой белый конверт. – В этом секретном докладе указана стоимость каждого участка Повысьте ее на десять процентов – и мои администраторы не смогут отказаться от вашего предложения. Уоллес схватил пакет и радостно его потряс.

        – Они у меня соберутся не позднее вечера пятницы!

        Внимание Лукаса, оставшегося у окна, привлекла тень внизу. Когда София садилась в машину, ему показалось, что она заглянула ему в глаза. Габаритные огни «Форда» растаяли в темноте. Лукас повесил голову.

        – У вас не бывает угрызений совести, Теренс?

        – Забастовку спровоцирую не я! – ответил тот, выходя из кабинета.

        Лукас отверг общество Эда и остался один.

        Колокола собора Божьей Милости пробили полночь. Лукас надел плащ, засунул руки в карманы. Открывая дверь, он погладил кончиками пальцев обложку украденной книги, которую везде носил с собой. С улыбкой глядя на звезды, он продекламировал:

      – Да будут светила на тверди небесной, для отделения дня от ночи… и для знамений, и времен, и дней, и годов.

      И увидел Бог, что это хорошо.

      И был вечер, и было утро…

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

        Матильда почти каждый час стонала, ее все еще мучила боль, и она забылась только на рассвете. София встала, стараясь не шуметь, поспешно оделась и на цыпочках удалилась. В окно на лестнице заглядывало ласковое солнце. Внизу она столкнулась с Рен: та открыла дверь ногой, потому что ее руки были заняты огромным букетом цветов.

        – Доброе утро, Рен!

        Рен сжимала зубами конверт и в ответ только замычала. София подскочила к ней, чтобы помочь, забрала букет и положила его на столик у двери.

        – Ктото вас балует, Рен.

        – Не меня, а тебя! Держи, эта записка тоже, кажется, тебе.

        Она протянула Софии конверт, та недоуменно поспешила его вскрыть.

        «За мной объяснения, позвоните мне, пожалуйста. Лукас».

        София спрятала записку в карман. Рен