77

спиннинг, его собственный, зелёная леска была намотана на пробковую катушку и заканчивалась проржавевшим крючком. Артура охватило волнение, и он даже присел на корточки. Потом выпрямился, взял зарядное устройство, открыл капот старенького «форда», соединил провода и поставил аккумулятор на зарядку. Выйдя из гаража, А,О упора раздвинул двери.

        Пильгез записывал в блокнот все, что видел. Он не отрывал взгляда от подозреваемого. Видел, как тот накрывает стол в беседке, усаживается, обедает, потом убирает посуду. Отвлёкся лишь на пять минут, чтобы съесть сэндвич, когда Артур прикорнул на подушках в тени патио.

        Он продолжал следить за ним, когда Артур опять отправился в гараж, услышал звук компрессора, а потом, более отчётливо, звук заводящегося мотора, который пару раз чихнул, прежде чем заработать.

        Взглядом поприветствовав машину, когда та подъехала к крыльцу, он решил прервать вахту и отправился в деревню собрать коекакую информацию.

        Около восьми вечера Пильгез вернулся к себе в комнату и позвонил Наталии.

        — Ну как? — спросила она. — Есть успехи?

        — Нулевые. Ничего, выходящего за рамки нормального. То есть почти. Он один, весь день чемто занят, чистит, мастерит, делает перерывы на обед и ужин. Я поспрашивал коекого. Дом принадлежал его матери, она умерла давно. Потом там жил садовник, до самой своей смерти. Как видишь, он в полном праве приезжать в дом матери, когда ему заблагорассудится.

        — Тогда почему «почти»?

        — Потому что в его поведении есть странности: он разговаривает сам с собой, ведёт себя за столом, как если бы их было двое, иногда сидит у моря, держа руку на весу по десять минут. Вчера вечером он обнимался сам с собой в патио.

        — Как это?

        — Как если бы он ласкал женщину. Вот только он был один!

        — Может быть, у него такая манера предаваться воспоминаниям.

        — У него чтото многовато этих «может быть»!

        — Ты всё ещё веришь, что след правильный?

        — Не знаю, красавица моя, но в любом случае в его поведении есть одна особенность.

        — Какая именно?

        — Он невероятно спокоен для того, кто виноват.

        — Значит, ты всё ещё в это веришь.

        — Я даю себе ещё два дня, а потом возвращаюсь. Завтра совершу рейд по открытой местности.

        — Побереги себя!

        Артур перебирал клавиши расстроенного фортепьяно, наигрывая тему «свет луны» Массне2. Это была любимая мелодия Лили.

        Продолжая играть, он обратился к Лорэн, сидевшей на подоконнике в своей любимой позе: одна нога вытянута вдоль рамы, другая поджата под себя, спина опирается о стену.

        — Завтра я поеду за покупками в город, а дом запру. У нас почти ничего не осталось.

        — Артур, на сколько ещё времени ты собираешься отказаться от своей жизни?

        — Нам обязательно обсуждать это сейчас?

        — Возможно, я останусь в таком положении ещё годы, и я не уверена, понимаешь ли ты, на что идёшь. У тебя есть работа, друзья, обязательства, свой мир.

        — В чём именно заключается мой мир? Я живу везде. У меня нет мира, Лорэн; мы здесь уже почти неделю, а я не брал отпуска два года, так что дай мне немного времени.

        Он обнял её и сделал вид, что засыпает.

        — Нет, у тебя есть мир. У каждого из нас собственная вселенная. Чтобы два существа жили друг другом, недостаточно,