потерять ее сейчас - нет, невозможно, и он держится из последних сил; я уже говорил тебе, что мы никогда не сдавались. Внезапно поезд трогается. Арман ждет, когда он наберет небольшую скорость, и лишь после этого, разжав руки, падает на шпалы. Он последний из нас, кто увидел гаснущий вдали красный огонек нашего состава.
Прошло полчаса с тех пор, как поезд исчез из вида. Нужно взобраться на насыпь, чтобы разыскать товарищей, как мы условились. Клод… жив ли он? И где мы - во Франции или в Германии?
Передо мной смутно вырисовывается узкий мост под охраной немецкого часового. Именно тут мой брат собирался спрыгнуть с поезда, когда Шарль удержал его. Часовой насвистывает "Лили Марлен". Вот вам и ответ на один из мучивших меня вопросов; второй касается моего брата. Найти ответ на него можно только одним способом - пробраться под мостом, цепляясь за опоры. Я продвигаюсь вперед, повиснув в пустоте и каждую минуту со страхом ожидая, что часовой заметит меня в лунном свете.
Я шел так долго, что уже нет сил считать шаги и встречные шпалы на путях. А впереди все та же тишина и ни души кругом. Неужели только я один и остался в живых? Неужели мои товарищи погибли? "У вас один шанс из пяти на спасение" - так сказал нам бывший рельсоукладчик. А мой братишка - господи, только не это! Лучше убей меня вместо него! Пусть он останется в живых, пусть я приведу его домой, как клялся маме в самых жутких ночных кошмарах. Я думал, что у меня уже не осталось слез, не осталось причин для слез, но, признаюсь тебе, в тот миг, оказавшись в полном одиночестве среди затихших безлюдных полей, я упал на колени между рельсами и зарыдал, как малый ребенок. К чему мне свобода, если со мной нет моего младшего брата?! Рельсы уходили вдаль, а Клода нигде не было.
Внезапно в кустах раздался шорох, я вздрогнул и обернулся.
– Эй, может, хватит скулить? Лучше помоги мне выбраться из этих чертовых колючек!
И тут я вижу Клода; он сидит, согнувшись в три погибели, в колючих зарослях под насыпью. Каким образом он в них угодил?
– Сначала вытащи меня отсюда, потом все объясню! - раздраженно отвечает брат.
И пока я высвобождаю его из цепкой хватки кустов, поодаль возникает силуэт Шарля, который, пошатываясь, идет в нашу сторону.
Поезд исчез - исчез навсегда. Шарль даже всплакнул от радости, сжимая нас в объятиях. Клод с грехом пополам вытаскивал впившиеся в кожу колючки. Самюэль держался за затылок - при падении на шпалы он сильно расшиб голову. Мы все еще не знали, где находимся, во Франции или уже в Германии.
Но тут Шарль напомнил, что мы стоим на виду и надо быстрее уходить отсюда. Мы добрались до небольшого леска, неся на руках вконец обессилевшего Самюэля, и там, за деревьями, стали ждать наступления дня.
38
26 августа
Уже рассветает. За ночь Самюэль потерял много крови.
Я слышу его стоны; ребята еще спят. Самюэль завет меня, я подхожу. Он бледен как смерть.
– Глупо все вышло, ведь уже почти удалось! - шепчет он.
– О чем ты говоришь?
– Не придуривайся, Жанно, я скоро отдам концы; у меня уже ноги онемели, и мне так холодно.
Губы у него посинели, он дрожит; я обнимаю его и прижимаю к себе, чтобы хоть как-то согреть.
– А все-таки здорово, что мы сбежали, правда?
– Правда, Самюэль, правда, это здорово.
– Чувствуешь, какой воздух чистый?
– Помолчи, старина, тебе надо беречь силы.
– Для чего они мне? Ведь это вопрос нескольких часов, Жанно.